Наталья ТИШЬ - ТЕНЁТА [СИ].
Рия озадаченно почесала щеку, не совсем понимая, откуда пришли такие мысли. Но ведь и правда странная несостыковка, и вряд ли гномы или Глау могли бы ответить ей. Значит, нужно спрашивать у троллей?
Но она сначала думала о другом.
Почему ей помогают. Из-за жалости к калеке, да. Гномы ее не боялись именно поэтому, и Глау тоже принимает жалость за влюбленность? Или влюбленность есть, но в основе все то же желание позаботиться из-за пресловутой жалости? Всем вокруг жаль калеку, только людям наплевать, если рабыня выполняет свою работу – неважно, калека она или нет.
Но как же принцип "своя шкура важнее всего"? Глау из-за жалости догнал их? Не ушел со своими родичами в лес, не вернулся к привычной жизни, а пришел сюда, к ней. Влюбленный. Или считающий, что это так. Рюн называл его молодым, почти ребенком, но сколько это на человеческий возраст? Шестнадцать – тоже детство и начинающаяся молодость, но и двадцать три – тоже еще молодость. И даже двадцать пять. Хотя, если честно, двадцать лет все-таки казались Рие чем-то… далеким. Ей не так давно исполнилось восемнадцать, а она совершенно об этом забыла.
Точно. День рождения ведь недавно прошел… Девушка растерянно улыбнулась и покачала головой, удивляясь своей забывчивости. Хотя корить себя смысла не было, в таких условиях что угодно забудешь.
Рюн взял ее с собой из жалости, все оберегали ее из жалости, но хватит об этом рассуждать, она повторяется. Что ответить Глау на это косвенное признание? Она хотела его увидеть, она посчитала, что влюбилась, но сейчас как-то почти равнодушно отнеслась к этому известию. Когда Глау отошел, сгорбился, его сталь жаль, он выглядел обиженным всем светом ребенком, и Рия, не вспомни о колючках, обязательно обняла бы и утешила.
Девушка украдкой бросила взгляд на эльфа и улыбнулась, когда он заметил это. Если она скажет, что не любит Глау, он уйдет обратно в лес? Наверняка разозлится… или снова станет ребенком, которого обманули? Честность – это хорошо, но Рия малодушно подумала, что Глау-то точно будет рядом, даже когда уйдут гномы. Если Рюн и Греттир не согласятся взять их с собой, то она будет вообще одна, если откажет эльфу в его влюбленности. Остаться одной до жути не хотелось. Совсем. При одной мысли поднимал голову спрятавшийся страх, и девушка закусила губу.
Нет. Это нечестно, правда, но она не хочет оставаться одна и не останется. Если Глау ее любит… просто хотя бы влюблен, то не стоит его прогонять. Пусть будет рядом, ей все же хорошо и спокойно с эльфом. К тому же тролли могут рассказать, как ей вернуться домой, а там Глау придется… уйти? Рия тихо вздохнула. Она не останется в этом мире даже ради того, чтобы парень не грустил. Или не плакал. Он не ребенок! Наверное…
Девушка только сейчас, пожалуй, осознала, что началось настоящее путешествие домой. Ну, не совсем домой, но к троллям, которые встречаются с путешественниками из других миров. Значит что? Значит, могут знать, как открыть портал, дорогу или что-то еще в ее мир. Тролли – мудрейшие существа в этом мире, так считают все, кроме людей. Но люди… Рия усмехнулась. Люди всегда остаются людьми, в каком бы мире ни были.
То есть…
Она закусила губу и вздрогнула, когда поняла, что окружающие за ней пристально наблюдают.
— Что?
— Ты так забавно хмуришься и улыбаешься, – заметил Рюноульвюр, укладываясь на бок. – О чем задумалась?
— О троллях, – уклончиво ответила девушка и покосилась на Глау.
Эльф чуть прищурился, заметив ее взгляд, поднялся и улегся у коленей Рии.
— Ложись тоже, – ровным голосом посоветовал он и чуть отодвинулся, – вот сюда. Утром мы продолжаем путь.
Она кивнула, но не спешила ложиться. Ее сбили с мысли, и Рия с досадой попыталась воссоздать цепочку размышлений, но уже не получалось. Наверное, и правда стоило лечь спать, хотя сна не было ни в одном… в глазу. Но все-таки девушка последовала совету Глау, прижавшись спиной к нему. Эльф тут же обнял ее, закрывая от возможного ветра, и тихо задышал куда-то в шею.
Глау…
Рия усмехнулась, подавив родившееся чувство вины. Нет, она не откажет ему и не признается, что на самом деле ничего не чувствует. Потому что не хочет остаться одна. Это неправильно, верно, но страх сильнее. И если для этого придется использовать эльфа… Кажется, она тоже в первую очередь заботится о себе, но слишком хочется вернуться домой.
Глава 13.
Выход
Рие начало казаться, что чем ближе они к входу в гномьи подземелья, тем больше охотников на рабов им попадается. Греттир пытался уводить свой маленький отряд от людей, но получалось плохо. Охотники словно чуяли беглецов, попадались им каждый день не по разу, и Рия уже перестала пытаться убрать из-под ногтей засохшую кровь. Нет, сама она не убивала, силенок не хватило бы, но оттаскивать трупы к прожорливым деревьям или просто помогать душить людей приходилось. Не то чтобы девушка желала этого, но стоять в стороне, когда гномы буквально вгрызались в горла солдат, а Глау ломал им шеи, не получалось.
Рия подхватывала с земли палку и ей оглушала охотника, пока его отвлекали гномы. Или толкала молодых парней к деревьям, и те просто не успевали вырваться из веток-лап, почти мгновенно душивших свою добычу. Или наваливалась на захлебывавшегося кровью солдата, пока Глау одним движением ломал ему грудную клетку. Этих "или" за последние несколько дней скопилось так много, что Рия понимала – ей не избавиться от запаха крови. Не отмыться и не стереть из памяти лица убитых. Она не убивала сама, но содействовала в этом. Она стала почти убийцей, и слабая отговорка, что последний удар наносили все же гномы или эльф, казалась нелепой.
Смешно.
Когда она начала мыслить так? Рия терялась, по вечерам устало прислоняясь к плечу Глау. Эльф оттирал ей от крови седые волосы и мягко целовал в висок, сжимал руки, не обращая внимания на гномов, но тем их поведение было совсем безразлично. Они угрюмо расплетали клочки в красных от крови бородах и яростно терли губы, словно пытались избавиться от человеческого привкуса.
Нет, людоедами подземные жители не были, но у них оказались неожиданно острые зубы.
Пираньи. Гномы внезапно напомнили девушке этих небольших, но опасных рыб. Кажется, они могли съесть зверя, раз в десять больше их самих. Гномы были малы, может, не особо сильны поодиночке, но такой небольшой толпой только сегодня они загрызли четверых.
В том, что в лесу им ни разу не попался ни один самый безобидный зверек, Рия тоже не находила уже ничего удивительного. Она успела увидеть, как дерево, сильно похожее на безобидную осинку, мгновенно убило случайно залетевшую в лес ярко-желтую пичугу. Птица только успела пикнуть, а спустя мгновение свалилась замертво к корням, которые тут же утащили ее под землю.
Что ж, понятно, почему трава в лесу такая пышная. Удобрений хватает.
Греттир все так же вел отряд подальше от деревьев, тщательно следя за расстоянием. Гном понимал, что стоит хоть кому-нибудь подойти ближе, и бедолагу уже будет не спасти, даже если они все вместе кинутся ему на помощь. Скорее пострадают… нет, умрут все. Деревьев-то хватает.
— Такое ощущение, что люди знают, куда мы идем, – проворчал Рюноульвюр очередным вечером. – Если мы наткнемся на крупный отряд, снова попадем в рабство.
— Они о нас не знают, – буркнул Греттир, вытирая красные от крови пальцы о траву. – Удивляются каждый раз. Как и мы.
Глау негромко фыркнул и снова провел по волосам девушки пучком травы.
— До плеч уже, – заметил негромко эльф, кидая пучок в разведенный огонь.
Девушка только устало улыбнулась и склонила голову на его плечо. То, что Глау был рядом, успокаивало и тревожило одновременно. Он вроде бы влюблен и говорит, что будет рядом, но как скоро ему наскучит эта игра? Не то чтобы Рия не верила в его чувство, она по-прежнему равнодушно к этому относилась и лицемерно использовала эльфа, лишь бы не остаться одной. Но поверить до конца не получалось. Потому что… потому что он был эльфом, а она человеком. И дело совсем не в том, что Рию изуродовал тот зверь, а в том, что они просто принадлежали к разным расам и разным мирам. На Земле расы смешивались, но они все были людьми вне зависимости от цвета кожи, вероисповедания и национальности. Здесь же раса была особым отличительным признаком, как низкий рост и бороды у гномов или остроконечные уши и синие глаза у эльфов. И поэтому девушке казалось, что Глау не мог полюбить ее по-настоящему. Или мог?
— Интересно, скоро ли закончится этот лес? – пробормотала Рия, поудобнее устраиваясь. – Хочется поесть нормально…
Последние дни они питались тем, что находили в сумках у убитых. Иногда там оказывалось достаточно еды, чтобы наесться всем, иногда были сущие крохи, и тогда гномы предпочитали голодать. Рия даже забыла, когда она в последний раз нормально ела. Наверное, это было в день побега. После – каждый день мясо, сытно, конечно, но желудок стабильно начинал болеть, и девушка иногда по ночам со страхом думала, что будет, если у нее внезапно воспалится аппендикс или еще что-нибудь в желудке. Такой образ жизни не сулил ничего хорошего, но выбора-то не было.
